Вопрос #2373 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Ученым становится человек (по тексту)

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2374 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Память об ученых не запечатлена

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2375 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Утверждения, соответствующие тексту

1. В тексте дается и нформация о небходимости развивать науку.

2. В тексте дается и нформация о небходимости писать скучные и занимательные мемуары.

3. Учёным может стать даже ленивый человек.

4. Ученый – холодный подмастерье науки.

5. На памятниках, барельефах, мемориальных досках запечатлена память об ученых.

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2376 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Последовательность событий

1. действия и мысли учёных скрыты от нас

2. наука открывает горизонты будущего

3. дорога к пьедесталам трудна

4. необходимы письменные источники об ученых

5. ученые часто приносят себя в жертву

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2377 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Утверждения, соответствующие тексту

1. Нужны биографии ученых, наука не способна дать знания.

2. Учёный – не специальность, ей можно обучить в институте.

3. Открытия делают определенные люди только в лабораториях.

4. Ученые – обычные смертные.

5. Человек, получивший диплом, может и не стать учёным.

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2378 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Результат работы ученых мы видим (по тексту)

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2379 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Схимники –

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #2380 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Схимники человечества

На памятниках, барельефах, мемориальных досках учёные всегда кажутся чуждыми суете и страданиям. Но до того, как их лики застыли в бронзе или гра­ните, им были ведомы и печаль, и отчаяние. Все они были самыми обычными смертными, только одарённее и ранимее. И тернии, всегда устилающие дорогу к пьедесталам, ранили их ничуть не меньше, чем всех остальных людей, только раны их были невидимы миру.

Что поделать, такова стезя науки: мы видим учёных лишь в редкие моменты их славы – когда их венчают наградами, когда, собственно, работа уже закончена и результат её оценен обществом. А вот в те – не мгновения даже, нет, – в те месяцы и годы, что творят они в своих лабораториях, их действия, их мысли, их надежды скрыты от нас. Тогда они – схимники человечества, принявшие добровольный и нигде не писанный обет отрешённости.

Поэтому мы так часто и не знаем, как рождались научные открытия. Иной скептик может спросить: а не всё ли равно нам, потомкам, нам, потребителям великих открытий, как они были сделаны и что думал учёный в тот или иной момент своей работы? Главное – что открытие сделано, принято на вооружение обществом и верно служит ему.

Конечно, последнее обстоятельство существенно. Но есть и ещё одно, вроде бы скромное по сравнению с ним, но вдумайтесь в него.

Каждое открытие делает человек, ставший учёным по призванию. Учёный – не специальность, ей нельзя обучить в институте. Могут обучить химии, могут – физике. Но человек, получивший диплом, может и не стать учёным. Даже если он займёт должность научного сотрудника – он останется до конца дней своих холодным подмастерьем науки, если не будет в нём воспитана любовь к творчеству, охота к дерзновенным попыткам выйти за рамки существующих представлений, смелость перед признанными авторитетами, пусть даже чреватая иногда личными жертвами. Но кто воспитает любовь, привьёт охоту, сделает смелым – кто, как не сама наука: всем своим прежним опытом, своей волнующей историей, открывающей горизонты не только в прошлом, но и в будущем. Только она способна разбудить в школьнике Лобачевского, обнаружить в служащем Эйнштейна, сделать переплётчика Фарадеем. Но для этого надо знать её, знать в разные минуты её вечной жизни. И когда она скрытна и упряма перед бездельником, и когда милостиво щедра к труженику. И когда она – изнурительная, скучная работа, и когда она – праздник ума и фантазии, и когда учёный – её поденщик, и когда он – её властитель. Поэтому нуж­ны истории наук, поэтому нужны биографии учёных, поэтому нужны их мемуары – толстые и тонкие, скучные и занимательные, – любые, только бы достоверные, толь­ко бы приоткрывающие доступ к чужой душе в переживания души собственной, чужому уму – в лабиринты напряжённых молчаливых размышлений.

Не соответствует тексту высказывание

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #3142 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Ёлка в траншее

Это было зимой тысяча девятьсот сорок первого года в осаждённом Ленинграде. В эти самые тяжёлые дни гитлеровцы усилили бомбардировку города.

Мы, мальчишки, часто ночевали в траншеях, вырытых напротив нашего дома. Порой к нам в траншею заглядывали артиллеристы. Как мы радовались каждый раз их приходу! Они-то и устроили для нас новогоднюю ёлку.

Э то была не большая елка: в ысота её была не больше метра . Зато вся она была в игрушках. Висело на ёлке и несколько винтовочных гильз, а на самой макушке – красноармейская бляха с пятиконечной звездой.

Где достали артиллеристы ёлку, для нас так и осталось тайной. Мы сидели, как заворожённые, уставившись на несколько потрескивавших свечных огарков, оставшихся от предыдущего года. Не было вокруг нашей ёлки плясок, весёлого смеха. А вместо подарков каждому из нас зенитчики дали по куску сахара.

Причина малого размера ёлки

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Вопрос #3143 С выбором одного правильного ответа из пяти предложенных
Ознакомьтесь с содержимым текста и выполните задание ниже.

Супермен

В какой газете дана рекомендация как стать суперменом

Решение
0%
0%
0%
0%
0%
Поиск